Главный режиссер Сергей Бобровский рассказал о фестивале «Золотая маска» и борьбе с низовой природой человека.

— «Липецкие театральные встречи» открылись вашим спектаклем «Банкрутъ». Почему вы выбрали Островского? Для русского режиссера Островский неминуем?

— Для русского театра. Я уже как-то говорил о том, что русский театр без присутствия Островского в афише не совсем русский. Я рад, наконец, что пришло время, и я обратился к Островскому. Долго выбирал что поставить.

— Из чего выбирали?

— Я рассматривал «Волки и овцы», «Без вины виноватые», хотя я ее ставил уже и «Таланты и поклонники». Взял «Банкрута». В этой первой нашедшей громкую известность пьесе заключены все мотивы и темы творчества Островского, которые он в дальнейшем просто развивал.

— К теме «Банкрута», низовая природа всегда побеждает божественное начало в человеке?

— Сложно с этим согласиться, что она всегда то побеждает (смеется). Но ... зачастую да.

— Нам только кажется, что мы победили, а на самом деле все остается по-прежнему...

— Мне тоже так кажется, но я не хочу с этим соглашаться, до конца верить. Согласиться с этим совершенно невозможно, тогда вообще жить смысла не имеет.

— Какой из проектов «Золотой маски» вам лично понравился?

— Я за то, чтобы духовная пища была... Была прежде всего. А уж какую мы выберем, какая ближе тебе лично, тут разные возникают ощущения. Сложно сравнивать. Спектакль «С любимыми не расставайтесь» и «Война и мир. Начало романа», они построены совершенно по разным принципам, по разному чувствованию пространства и вообще всей истории.

— Чем отличается художественный стиль, манера у разных театров? Что, на ваш взгляд, составляет школу Фоменко, а что Театр юного зрителя?

— Я думаю, что во многом это выходит из личности режиссера — постановщика. Петра Наумовича Фоменко уже нет, но спектакль поставлен. В любом спектакле Фоменко я натыкаюсь на тончайшее кружево актерского мастерства, сплетенное режиссером. Спектакль же прост, очень прост, если не наблюдать как нить идет, как она развивается. Там нет какого-то сложного построения или постижения. В итоге — простая мысль о том, как прекрасен мир и как ужасна война. Генриетта Наумовна Яновская плетет ткань спектакля иначе. Во-первых, это женщина и тему она берет такую, женщинам очень понятную. И когда женщины голосят в финале все — потерянные, одинокие, жаждущие любви. Но важно говорить об этом. Кто-то скажет об этом тихо, а кто-то скажет громко. Генриетта Наумовна говорит об этом громко, и я слышу ее боль, я слышу и думаю — а как еще об этой теме рассказать? В итоге — все немножко помешанные, потому что без любви жить право бессмысленно как-то и все мы в этом потоке находимся. Тут сравнить нельзя, у каждого, действительно, свои кружева.

— Липецк не театральный город, и мы не выключаем свои телефоны во время спектакля. Есть ли какие-то формы, способные культивировать адекватное отношение зрителя к театру?

— Не хочется так, грубо говоря, ругаться на липецкого зрителя. Конечно, дело воспитания, это же такой бесконечный процесс, наверное. Обязательно у кого-то что-то зазвонит, так неприятно. Вот это и есть та низовая природа, которая постоянно проявляется. Что делать? Надо дальше делать свою работу. На днях мы приняли решение заглушать телефоны.

— Это возможно?

— Это возможно и многие театры это практикуют.

— Давно бы так!

— Давно бы! Так деньги нужны. Мы хотим поставить этот вопрос, чтобы нас поддержало управление области. Крайне неприятно, когда ты работаешь слышать в зале телефонные звонки. Все актеры, в том числе, приехавшие на «Золотую маску», огорчаются таким отношением зрителей.

— На спектакле в Театре кукол у детей в зале ни разу ничего не зазвонило. Растут новые зрители, понимающие театр.

— Хочется верить в это. Хочется верить, да.

www.most.tv